Я помню мою первую встречу с ним. Не личную, к сожалению. Моя близкая
подруга купила костюм в одном из парижских бутиков. Надела его один раз и
позвонила мне. Шел 1999 год
«Давай отнесем его портнихе, хочу знать, как он сделан», — сказала мне моя любознательная модница. Она не услышала в ответ сдавленное ужасом «давай». Она уже искала лучшую в Минске портниху. Мы отнесли этот шедевр в характерный для многих его творений pied-de- poule лучшей (ну хорошо…самой лучшей) портнихе белорусской столицы. Костюм раскроили… И «зависли». Никто ничего не понял. Вообще. Все линии кроя были какого-то волшебного эфемерного рисунка. Мне пришлось везти костюм в Париж, чтоб его сшили назад!
Алёна Попова
Колумнист Fashion Collection
Он родился в 1943 году в Токио. Закончил юридический факультет Токийского университета. И почувствовал, что хочет жить иначе. Поэтому вскоре получил диплом школы Бунка Гакэн (выдающегося учебного заведения Японии, подарившего миру целую плеяду потрясающих творцов моды). Создал марку одежды имени себя, в 1977-м показал первую коллекцию в Токио, а в 1981-м — в Париже: все черное, ассиметричное, грубоватое, лишенное привычного лоска и элегантности. Точнее, не так… Это было чертовски элегантно. Удивительно и сказочно. Европейский модный Олимп, изнывавший от правильного бунтарства и рвотного люрекса, буквально застонал от страстного желания это все быстрее надеть и раствориться в неизведанном. Но решились на подобный шаг совсем немногие. И до сих пор, несмотря на то, что он давно уже легенда, причисленный при жизни к Святым в мире современной моды, его творения не так-то просто носить, с ними сложно жить, они все время норовят проявить собственный характер, напрочь лишив своего носителя какой бы то ни было индивидуальности. Потому что сразу видно — это Yohji Yamamoto (Йоджи Ямамото).
Не стоит думать, что в самой Японии его видение одежды приняли радушно. Отнюдь. Даже привыкшие к внешней ветхости (и способные ее объяснить и оправдать — такова местная традиция невидной красоты, которая выкладывается по крупинкам времени и судьбы) тамошние пииты профессионального слова о моде задавались вопросом о целесообразности создания «грязной одежды». Но мода для него никогда не была искусством. Он вообще очень аккуратно относится к слову «искусство». Для него оно — и слово и его объем понятия — обладает ценностью. Поэтому опасно использовать его всуе. Он не раз говорил о том, что если бы мода была искусством, то он никогда бы ею не занимался. «Мода — это одежда. Всегда». При этом мода в его понимании не имеет отношения к трендам, и что правила, которые устанавливает индустрия, всегда приятно нарушать. Именно по этой причине в 2009 году его модный Дом был признан банкротом. К счастью, ненадолго…
Фото: www.vogue.com
Его «грязная, ветхая, поношенная одежда» любопытно контрастирует с тем, что он делает для Y-3 и Adidas. И в то же время и тут, и там все пронизано его любовью к улице — токийской, нью-йоркской, парижской… Наверное, он единственный в мире современной моды точно знает и не врет, когда говорит, что черпает вдохновение на улице и что его палитра идей живет в общественном транспорте, на проспектах больших городов, в харборных аэропортах планеты.
Он очень любит ее — нашу Землю. И сетует, что мы злим ее, что загрязняем ее, что выкорчевываем без оглядки ее плоть и кровь… И призывает настойчиво остановиться в нашей безумной гонке к успехам. «Для меня успех — это награда за труд. Американцы думают иначе», – говорит он и смеется… Мне кажется, не только американцы думают иначе.
Он похож на доброго усталого волшебника. В нем нет ничего особенного. Кроме того, что все, что он делает, всегда особенное. И в этом особенном нет wow-эффекта. Но есть нечто, от чего «зависаешь», и тогда нужно срочно в Париж, чтобы там это все носить и получать удовольствие.
О нем снимают фильмы. Документальные. Самые популярные — «Notebook on Cities and Clothes» («Зарисовки об одеждах и городах») Вима Вендерса и «Master of Shadows» («Мастер теней»). Оба в свободном доступе на YouTube. Сам Мастер тоже не прочь снять фильм: «Полухудожественный, полудокументальный. Или порно». И что тут скажешь…Любопытно было бы взглянуть.
И он тоже живет в своем собственном интервале… Не в том, в котором пребывает его коллега по цеху — неразговорчивая Реи Кавакубо, о которой много в прошлом номере. Об этом интервале… Точнее, об этих интервалах меня уже спросили. Это бардо, мой неуемный читатель. Бардо у Ямамото иной. Давай вместе подумаем, какой именно…
Текст: Алёна Попова
Fashion Collection Беларусь, сентябрь 2017, № 8 (51)
