Господи, позади еще один год… Прекрасный и вполне обычный. Так сложно было писать колонку в журнал, потому что большую часть этого года я провела не в русском языке. Читатель это заметил. И, тем не менее, читал/а и писал/а мне доброжелательные комментарии. В частном порядке, конечно: ваша покорная слуга, будучи заявленной
pr-специалистом в люксовом сегменте моды, до сих пор не обзавелась
аккаунтами в социальных сетях… Да, так бывает, когда сначала
нельзя (предрассудки), а потом лень (характер)
В преддверии нового, надеюсь, нашего общего, модного года, мне захотелось отпустить и поделиться с вами некоторыми мыслями, которые все это время, а точнее, три осенних месяца, которые я посвятила невероятным космическим людям — Кавакубо, Ямамото и Мияке — посещали меня…
Алёна Попова
Колумнист Fashion Collection
Начну издалека… Много лет тому назад я познакомилась с великим произведением искусства. Не современным. Вечным. Его автор — фламандский художник раннего Возрождения Ян ван Эйк. Широкой публике его творчество известно по работе «Портрет четы Андольфини», даже если публика никогда не была в Лондонской национальной галерее. Чуть менее широкая, но любознательная часть публики знает ван Эйка по работе «Портрет мужчины в тюрбане», которая находится там же — в Лондоне. В Беларуси она известна в том числе благодаря художественной иронии Руслана Вашкевича, не равнодушного, кстати, к современной белорусской моде. Великое произведение искусства, о котором в самом начале этого абзаца, — Гентский алтарь, или «Поклонение Агнцу». Работу над алтарем начал старший брат Яна — Хуберт ван Эйк, «величайший из всех». Тема алтаря — поклонение Агнцу из откровения Иоанна Богослова, «самого мистического из всех», согласно которому праотцы, апостолы, мученики, святые, пророки, праведники, монахи, отшельники, пилигримы, миряне стремятся к алтарю, на котором стоит Агнец, символизирующий Христа, сына Божьего.
На 24-х створчатых панелях изображены в общей сложности 258 человеческих фигур. Почти все они одеты, наряжены, украшены. Парочка обнаженных, еще пара-тройка бестелесных. Езжай, мой чувствительный читатель в Бельгию, в Гент! Посмотри! Грандиозно выписан каждый: человек, наряд, драгоценность, травинка, букашка… Краснодеревщик найдет важное для себя, портной и кутюрье — для себя, музыкант — для себя, ювелир — для себя, архитектор — для себя… Смотри-рассматривай, наслаждайся, переживай!
Я помню сильнейшее потрясение, испытанное во время знакомства с Гентским алтарем. Именно тогда мне захотелось узнать, как же возможно, что человек, пусть и гениальный, и всячески подготовленный, и тысячу раз умелый смог такое создать. И я начала читать. И мне запомнился пассаж одного из нидерландских искусствоведов, подробно анализировавшего гениальное произведение. В этом пассаже фигурирует не только ван Эйк: глубокий, очень сложный текст был посвящен фламандской школе живописи, ее особенностям, семейственности, преемственности, ее отдельной целостной культуре живописания, которую так любят и современные дизайнеры моды.
Так вот, в том пассаже автор большущего обзора вывел на авансцену трех знаковых персонажей фламандской школы — Яна ван Эйка, Питера Брейгеля Старшего (или «Мужицкого») и Питера Пауля Рубенса. И, характеризуя творчество каждого, отметил, что ван Эйк писал то, о чем Знал, Брейгель — то, что Видел, а Рубенс — то, о чем Мечтал (или то, что ему Снилось, если точнее).
Я подумала, что у великих современных дизайнеров моды точно так же. Потому что кто бы и что бы ни говорил, их гений позволяет им сохранять в себе, прежде всего, силу художника, а потом мастера кройки и шитья, хотя некоторые последнему даже и не учились. Конечно, у каждого сложилось по-разному. Три знаковых японца — Кавакубо, Ямамото и Мияке — ведь тоже, прежде всего гениальные художники современного образа. Так Мияке делает то, о чем Знает, и поэтому его бренд — это технологии и практичность. Ямамото — то, что Видит, и поэтому он — гений моды улицы. А Кавакубо — то, о чем Мечтает, или то, что ей Снится, и поэтому ее образы — это магия, сказка и полная иллюзия присутствия.
В новом году первые материалы я посвящу знаменитой Антверпенской Шестерке — грандиозному явлению в мире современной моды, которое сильнейшим образом повлияло на то, как эта самая мода выглядит сегодня, несмотря на всю ее эклектичность и, в определенной степени, унифицированность. Мне кажется, эти шесть интереснейших персонажей унаследовали все лучшее и непревзойденное от своих великих предков. И смогли подарить миру совершенно уникальное явление, в котором гармонично воплотилась триада знания, креативности и очарования.
Текст: Алёна Попова
Fashion Collection Беларусь, декабрь-январь 2017/18, № 12-01 (55)
